Не секрет, что в нашей жизни бывают самые разные встречи. Радостные и грустные, значимые и мимолётные, интересные и скучные. А бывают встречи особенные, те, что меняют нашу жизнь, добавляют в неё света, желания жить в полную силу, работать с удовольствием, творить добро, любить. Вот о такой встрече и хочется рассказать. Произошла она из-за эпидемиологической ситуации не совсем обычно — через Skype. Но это нисколько не нарушило атмосферу доверительной беседы, которую нам удалось создать. Мы — это автор данных строк, десятиклассница Ирина Беззубенкова, учитель немецкого языка Сеньков Александр Владимирович, директор школы Петровская Олеся Михайловна с одной стороны и жительница Будапешта Ева Фахиди, бывшая узница концентрационного лагеря, человек, переживший Холокост, — с другой.
Узнали мы о Еве Фахиди, собирая материал к исследовательской работе «Холокост и танцевальное искусство». Впечатлённые этой удивительной судьбой, мы попытались связаться с Евой через социальные сети, и нам это удалось. Ева — очень открытый и расположенный к общению человек, поэтому с радостью согласилась на беседу в Skype-чате и ответила на наши вопросы. Предлагаем выдержки из нашей беседы.
— Ева, что было для Вас самым трудным после войны?
— Всё. Я потеряла всю свою семью, свой дом. Когда вернулась из лагеря, меня никто не встретил. Я ждала-ждала, но никто из членов моей семьи не вернулся. Потом я нашла своего дядю. Он был в Словакии. И он взял меня к себе. Я ничего не могла делать, так мне было тяжело. Два года я была прикована к постели. И только потом я начала жить. Прошло 2 года, прежде чем я вернулась в нормальное состояние.
— Как Вас освободили из лагеря?
— 28 марта 1945 года к лагерю с одной стороны подошла Красная Армия, с другой стороны — союзники. И только в мае они встретились. Эсэсовцы не хотели, чтобы Красная Армия или союзники вошли в лагерь. Они сказали, лагеря больше нет, идите, куда хотите. И людей выбросили на улицу. Никто о нас, конечно, не заботился, мы так бродили по улицам, ни воды, ни еды, и так по улицам Германии шли тысячи-тысячи узников. Идти можно было только ночью. Нас была большая группа, тысяча женщин. Почему только ночью? В небе были немецкие самолеты и самолёты союзников. Они там, в воздухе сражались. Мы прятались на сеновале, в хлеву с козами. Однажды утром в одно из окон мы увидели американские танки. Танки шли и не знали, кто находится в этом хлеву, могли стрелять. И потому нам следовало показаться, чтобы знали, что мы — это не спрятавшиеся солдаты. Вышли, построились. Выглядели мы, конечно, ужасно: измождённые, исхудавшие. У нас не было нормальных платьев. Нормальной одежды узников тоже не было. Американцы увидели перед собой грязных, измученных людей. Мы пытались им объяснить, что мы узники из концлагеря. Они стали спрашивать, почему мы оказались в концлагере, какие преступления совершили, что плохого сделали, в чём наша вина и грехи. Но единственным нашим грехом было то, что мы были еврейки. Американцы посадили нас на танки, отвезли в ближайшую деревню и разъяснили немцам, которые там жили, что они должны обеспечить нас едой, водой, дать возможность привести себя в порядок. И вот мы стали свободны. Но ещё долго не могли привыкнуть, что за нами нет наблюдения, нет эсэсовцев. Это было невероятно.
— Ева, расскажите, как родилась идея танцевальной постановки.
— Я танцевала в течение всей моей жизни. Была совсем девочкой, 3 или 4 годика, и уже танцевала. И этим я была очень счастлива. Когда приближались мои 90 лет, я подумала, как бы мне поинтереснее отпраздновать этот мой день рождения. И вот позвонил один родственник и сказал, что мне нужно выступить на сцене. Он спросил меня: «Ты сможешь станцевать?» Я ответила сразу же: «Да! Я смогу! Охотно. Мне это очень нравится». Так и решили, что я отпраздную свой 90-летний юбилей танцем. Всё удалось. Конечно, мне было немножко страшно. Но я получила хорошие отзывы после выступления, и меня это воодушевило, подбодрило. Интерес людей был очень большой. Они всё приходили и приходили и смотрели. Это было не просто о моей жизни, это было о Холокосте. Затем возникла мысль снять фильм о том, как родилась идея о таком спектакле и как проходили репетиции. По окончании съёмок этого фильма была подана заявка на участие в кинофестивале. Фильм получил 8 наград. А сам спектакль мы играли в течение 5 лет, хотя изначально собирались сыграть только в день юбилея. Показали во многих городах, в других странах. Всего спектакль шёл 95 раз. Называется он «Морская лаванда, или Эйфория бытия».
— У вас есть жизненное правило, девиз, которому Вы следуете в жизни?
— Я очень наивный человек, но, понимаете, я всю жизнь не терпела ненависть. К сожалению, в жизни её было много. Её и сейчас становится всё больше и больше, этой ненависти, а я её терпеть не могу. Когда я оглядываюсь на свою жизнь, я говорю себе: «Да, я, может быть, несовершенна, я, может быть, не очень хороша собой, ты можешь меня любить, можешь не любить, но ненавидеть меня ты не можешь, ненависти нет места. Меня можно не любить, но ненавидеть меня нельзя». Я всю жизнь свою работала именно на это. Но, когда я сейчас смотрю на весь мир, почему-то повсюду много ненависти. Вот мой девиз такой. Это относится ко всем людям. «Ты можешь меня не любить, но ненавидеть меня ты не имеешь права». И если бы сейчас с той энергией, с которой люди ненавидят друг друга, если бы они с этой же энергией могли любить друг друга, как прекрасна бы стала жизнь.
— Ева, Вы в полном расцвете сил, в 18 лет оказались в чудовищных условиях. Когда хочется жить, хочется любить, но вокруг творился кошмар. Что Вам помогло выжить в этих условиях? Может быть, это счастливый случай, Божья помощь, надежда на что-то, вера или что-то другое?
— Надежда! Надежда, что я увижу семью, что увижу сестру, которая на 8 лет моложе меня. И сейчас вот я никак не могу понять — я живу, а её больше нет. Я понимаю, что это, конечно, невозможно, но я всё-таки надеюсь, что однажды, когда-нибудь она всё-таки придёт. Это невозможно понять. Моя семья, её сожгли, это не укладывается в голове, и понять это никак нельзя. Но душой я верю, что моя семья придёт. Я потеряла во время Холокоста 49 членов моей семьи. 49! Единственное, что я могу, это писать, говорить, рассказывать о том, что было, чтобы молодые люди знали об этом. И всё, что я делала, и танцем своим я говорила, что нужно, чтобы ненависть эта больше никогда не вернулась.
— Ева, Вы очаровательная женщина, прекрасный человек, тепло вашей души доносится из Будапешта до Почепа, где находимся мы. Ваши слова наполнены глубокой жизненной мудростью. Хотелось бы услышать Ваши пожелания нашим юношам и девушкам. Им строить наше будущее.
— Хочется пожелать, чтобы они были очень любознательными. Если они будут любознательными, они многому научатся. Знания — это сила. Это очень важно. Если они многое изучат, им будет легко в жизни. Сейчас нельзя сказать, что я всё знаю. Жизнь постоянно меняется. Нужно быть очень динамичным, подвижным. Этому надо учиться. И заниматься тем, что для тебя главное в жизни.
…Встреча закончилась, Skype отключён, и уже нет перед глазами лица Евы, но на сердце тепло и радостно от осознания того, что на свете есть люди, которые и в 95 лет успевают делать добро и повторяют нам, что это никогда не поздно.
Оксана Петровна Гончарова, учитель русского языка и литературы Речицкой средней школы, Брянская область