Дневник «одесской Анны Франк»: 820 дней унижений, страданий, страха и надежды. Эстер ГИНЗБУРГ.
Это место знакомо жителям Одессы. Городские экскурсоводы приводят сюда, к дому № 7 в пер. Нечипоренко (ранее Авчинниковский) группы туристов. Здесь находится дом Люси Калики – «одесской Анны Франк», как называли ее при жизни. В подвале этого дома она вместе с мамой и сестрой прожила 820 страшных дней и ночей до самого освобождения города. Так же, как и Анна Франк, 18-летняя Люся вела дневник, но, в отличие от Анны, чудом сумела выжить в огне Холокоста.
Люся Калика родилась в сентябре 1923 г. В июне 1941-го, окончив школу, полная радужных надежд на будущее, она в счастливом упоении кружилась в вальсе на выпускном балу. «Никто тогда не предполагал, что завтра утром из репродукторов прозвучит страшное слово „война“», – писала Люся в своем дневнике.
Жители Одессы, надеясь на быструю победу Красной армии, были уверены, что бомбить город немцы не станут. На заборах и стенах домов были развешены плакаты: «Одесса была, есть и будет советской!» и «Одессу мы никогда не отдадим!». Но спустя месяц начались интенсивные авиационные налеты, унесшие жизни тысяч людей, а центр города был полностью разрушен. Началась неимоверная паника и массовая эвакуация. Первыми по железной дороге и по морю, вывозя оборудование, Одессу покидали заводы. Спасая жизнь, люди рвались в порт, на корабли, которые смогли бы вывезти массу беженцев, но и их пытались уничтожить. Тогда же произошла известная трагедия парохода «Ленин», торпедированного и затонувшего сразу же после отплытия из порта.
Вместе со старшей сестрой Ривой и матерью Женей (отец в 1928 г. оставил семью, переехав в Америку) Люся застряла в оккупированной Одессе. Жене не удалось достать посадочные талоны на пароход. Вся надежда была на Риву: отец ее ушедшего на фронт жениха Додика Ленского когда-то работал в порту. Люся пишет:
«Ленский на все наши вопросы отвечает, что достанет посадочные талоны. Для своей семьи и для нас. Он ведь не хочет, чтобы мы погибли».
Но Ленский-старший тем не менее свято верил Сталину, что Одессу не сдадут, и в эвакуации надобности не видел.
Все надежды окончательно развеялись, когда 16 октября после двухмесячной кровопролитной обороны Красная армия оставила город и в него вошли немецкие и румынские войска. На территории от Днестра до Южного Буга Румынией было образовано губернаторство Транснистрия, полностью подконтрольное нацистской Германии. Население города ликовало: при новой власти жизнь наконец-то изменится к лучшему! Оккупантов жители встречали цветами.
До начала войны в Одессе проживало около 180 тыс. евреев, то есть треть всего населения города. К началу оккупации эта цифра уменьшилась наполовину. Разжигаемая оккупантами и коллаборационистами ненависть к евреям, оставшимся в городе, росла с каждым днем. На улицах появились плакаты: «Гоните жидов из страны, только так вы быстро закончите эту бессмысленную войну!»
«На улицах Одессы все больше и больше колонн евреев. Мы начинали понимать, что вскоре придет наш черед», – писала Люся в своем дневнике.
С первых дней оккупации семье Калика, как и другим евреям Одессы, пришлось пройти все круги ада, находясь на волосок от смерти. Чтобы не попасться немцам, Люся с матерью и сестрой метались между домами: то заночуют у Ленских, то у себя в доме.
22 октября в здании НКВД, где теперь находилась румынская комендатура, произошел взрыв мины, заложенной саперами Красной армии еще до сдачи города советскими войсками. Под обломками здания погибли 67 человек, в том числе румынский комендант города генерал Ион Глогожану. Ответственность за происшедшее была возложена, разумеется, на евреев. С этого момента в городе началась организованная концентрация евреев с целью уничтожения.
«В садиках Александровского проспекта были построены виселицы, – писала Люся, – а ночью из Авчинниковского переулка выгнали евреев и коммунистов и повесили. В этот момент нас не было дома, мы ночевали у Ленских. На сей раз пронесло».