Заведующий Архивным отделом Научно-просветительного центра «Холокост» Леонид Тёрушкин дал комментарии американскому агентству Associated Press [доступ для зарегистрированных пользователей], снимавшему сюжет про Евгения Ковалёва — бывшего узника Аушвица, проживающего в России. Ниже — перевод с английского Романа Жигуна.
Девяностодвухлетний россиянин, бывший узник Аушвица Евгений Ковалёв вспоминает, как он смотрел за перевозкой трупов в лагерный крематорий и был убеждён, что рано или поздно отправится следом за ними. «Мы совершенно не надеялись, что выживем, ни у кого не было никакой надежды». Евгений Ковалев выступил перед Associated Press в преддверии годовщины освобождения Аушвица Красной Армией.
Его путешествие в глубины нацистской системы лагерей началось, когда он был арестован в 1943 году в возрасте 15 лет — за помощь партизанам в борьбе с немецкими войсками, оккупировавшими Смоленскую область на Западе России. Он участвовал в диверсионных операциях, в ходе которых уничтожались эшелоны и материальные средства противника. Его схватили и отправили в Аушвиц-Биркенау, огромное пространство из грубых казарм, крематориев и газовых камер, в которых первыми жертвами стали советские военнопленные.
«Печально известный отравляющий газ „Циклон Б“ был испытан осенью 1941 года на советских военнопленных, солдатах и командирах Красной армии», — сообщает историк Леонид Тёрушкин, заведующий Архивным отделом Центра «Холокост» в Москве.
Поезда, тянувшие товарные вагоны, набитые заключенными, въезжали в лагерь, где «пассажиров» выгружали на платформу. «Эти люди были мирными жителями, никто из них не знал, что их удушат газом и сожгут», — вспоминает Евгений Ковалёв. «Они шли якобы на дезинфекцию, заходили в „баню“, которая герметично запиралась, затем туда поступал газ „Циклон“. Через пять-семь минут все были уже мертвы».
Те, кто был болен или слаб, как правило, сразу отбирались из новоприбывших заключённых и умерщвлялись. Молодых и здоровых оставляли в живых для принудительных работ, но даже подростки опасались, что их могут вскоре отобрать для уничтожения. Печально известный врач Йозеф Менгеле проводил селекцию, выбирая: кто должен был отправиться в газовую камеру и крематорий, а кто пока оставался жить. «Я прошёл через это [селекцию] три раза, это было ужасно. Мы были абсолютно уверены, что нас кремируют», — говорит Евгений Ковалев.
В какой-то момент такие подростки, как Евгений Ковалёв, были отправлены в сублагерь, который ранее использовался для цыганских заключённых — к тому моменту уже казнённых. «Мы открыли один из бараков, и там было полно одежды, в том числе детской одежды и обуви, так много, что это было ужасно. Они истребляли людей, сжигали их и оставляли одежду».
По словам Леонида Тёрушкина, многие заключённые не верили, что их освобождают, когда в лагерь вошли первые бойцы Красной Армии. «Многие узники не сразу поняли, кто к ним пришёл [когда их освободили]. Они уже умирали — семь тысяч человек, которых нацисты оставили умирать… Люди, которые видели много ужасных вещей на фронте, все равно были шокированы тем, что они застали в Аушвице. Возможно, это произошло потому, что они вообще мало знали о лагерях смерти. Да, Красная Армия освободила Майданек ещё летом 1944 года, обнаружив там газовые камеры и крематории, но эта информация тогда не получила широкого распространения».