Когда Тимоти Райф был ребенком, его бабушка называла его “мой маленький Фриц Грюнбаум”.
Она имела в виду двоюродного брата дедушки Райфа, австрийского певца – еврея, которого нацисты убили в концентрационном лагере. “Мне было шесть или семь лет, и все, что я знал, это то, что это было сказано с большой любовью и с большим восхищением”, – рассказал Райф журналу “Smithsonian magazine”. “И поэтому очень странно сейчас, много лет спустя, действительно начинать понимать, что это на самом деле значило для нее, когда она это сказала”. Отчасти это понимание пришло благодаря попыткам Райфа вернуть произведения искусства, изъятые нацистами у Грюнбаума, чем он занимается вместе с другими наследниками Грюнбаума с 1990-х годов.
Ранее в этом году Райф и другой наследник Дэвид Франкель одержали крупную победу в своей борьбе за реституцию: Апелляционный суд Нью-Йорка оставил в силе предыдущее решение, согласно которому два рисунка Эгона Шиле — “Женщина в черном переднике” (1911) и “Женщина, скрывающая лицо” (1912) – были возвращены двум наследникам. Произведения искусства принадлежали лондонскому арт-дилеру Ричарду Надю. Теперь семья продаст обе работы на аукционе “Christie’s”, объявил сегодня аукционный дом. “Женщина в черном переднике” оценивается от 500000 до 800000 долларов, в то время как “Женщина, скрывающая свое лицо”, оценивается от 1,5 до 2 миллионов долларов. Франкель и Райф направят свою часть вырученных средств на создание Фонда Грюнбаума-Фишера, который будет поддерживать недопредставленных артистов – исполнителей.
Первый лауреат премии фонда – старший джазовый пианист Школы искусств Дюка Эллингтона в Вашингтоне, округ Колумбия. Молодой пианист выступил на аукционе “Christie’s” вечером 25 октября на мероприятии, посвященном предстоящим распродажам, которые состоятся 17 ноября. По словам Райфа, Грюнбаум сам был в некотором роде филантропом. “На протяжении всей своей жизни, но особенно в годы Великой депрессии, Фриц давал то, что он называл ссудами, рабочим сцены, музыкантам, другим, кому повезло меньше. И было совершенно ясно, что он не ожидал возврата долга”, – говорит Райф. “Я надеюсь, что фонд в какой-то мере оправдает наследие Фрица. Мы думаем о его наследии”.
Грюнбаум родился в 1880 году и был известным австрийским певцом, который построил свою карьеру на написании и исполнении кабаре, популярных песен и оперетт, а также на режиссуре и актерской игре в кино. Он был, как выразился Райф, “Мэлом Бруксом своего времени”. Грюнбаум высмеивал нацистов в своих песнях. Когда они вошли в Австрию, они пересылали его между концентрационными лагерями Дахау и Бухенвальд. Даже там он всегда развлекал своих товарищей по заключению лукавым, насмешливым юмором. Он умер в Дахау в 1941 году. Помимо того, что Грюнбаум был певцом, он был любителем искусства. У него была большая коллекция произведений искусства, которая включала 81 работу австрийского экспрессиониста Эгона Шиле. Годы спустя, когда потомки Грюнбаума начали расследование, они пришли к выводу, что нацисты, несомненно, изъяли его коллекцию, предметы из которой были рассеяны по всему миру.
Суды не всегда становились на сторону наследников Грюнбаума. Два арбитражных суда в Вене постановили, что нет никаких доказательств, подтверждающих утверждения семьи о том, что коллекция Грюнбаума когда-либо была изъята нацистами, сообщила Хили Перлсон “Artnet” в 2017 году. В 2012 году семья проиграла семилетнюю судебную тяжбу из-за другой работы Шиле “Сидящая женщина с согнутой левой ногой (туловищем)”. В этом случае апелляционный суд второго округа в Соединенных Штатах постановил, что семья слишком долго ждала, чтобы претендовать на эту картину и что доказательства были недостаточно вескими, чтобы поддержать их претензии. Другие эксперты по правовым вопросам утверждали, что дело было прекращено по обоюдному согласию. Почему? В 1938 году нацисты заставили заключенного в тюрьму Грюнбаума оформить доверенность в пользу его жены Элизабет. Четыре дня спустя Элизабет была вынуждена разрешить нацистскому чиновнику провести инвентаризацию имущества ее мужа, включая его коллекцию произведений искусства.
В 2019 году апелляционный суд Нью-Йорка отклонил предположение о том, что эти события доказали, что Грюнбаум добровольно расстался со своей коллекцией. “Мы отвергаем идею о том, что о человеке, который подписывает доверенность в лагере смерти, можно сказать, что он оформил документ добровольно”, – написали судьи. Защита также утверждала, что коллекция, возможно, принадлежала сестре Элизабет, Матильде, которая продала её после войны. Но судьи написали, что никаких существенных доказательств в поддержку этой теории нет. Решение суда было “основано на намерениях и положениях” Закона о возвращении имущества, экспроприированного во время Холокоста (HEAR), который Конгресс принял в 2016 году. Закон дает потомкам жертв Холокоста шесть лет на подачу иска после того, как они обнаружат, что нацисты, возможно, конфисковали имущество у их предков. До его принятия сроки исковой давности варьировались от штата к штату и иногда были вдвое короче.
Райф надеется, что его победа в суде в 2019 году может стать образцом для будущих дел о реституции. В своем решении судьи предоставили тщательное и подробное описание всего, что мы знаем — и всего, чего мы не знаем — о коллекции произведений искусства Грюнбаума. “Если другие суды в Нью-Йорке или за его пределами последуют такой тщательной оценке фактов и смогут провести такого рода рассуждения, – говорит он, – тогда есть надежда, что другие инстанции могут удовлетворить иски с теми же результатами”. Он хотел бы, чтобы аналогичная строгость применялась к случаям реституции за пределы Европы.
В последние месяцы многие подобные случаи попали в заголовки газет: летом Метрополитен-музей вернул в Непал два украденных артефакта, а в сентябре Нидерланды вернули Панаме доиспанскую керамику. Ранее в этом месяце Национальная галерея искусств и Национальный музей африканского искусства Смитсоновского института передали Нигерии право собственности на 30 бенинских бронзовых изделий.
Юридически решение апелляционного суда Нью-Йорка является крупной победой для Райфа и его родственников. Эмоционально Рейф говорит, что решение суда — и предстоящий аукцион — горько-сладкие. “Когда мы увидели работы в первый раз и просто сидели с ними в той комнате, было ощущение, что он приобрел их, потому что ему действительно нравилось на них смотреть, и все это… было забрано”, – говорит Райф. “Так что это небольшая часть его достояния и его наследия, которую мы можем попытаться вернуть и создать что-то живое, что будет продолжаться и продолжаться в честь этого выдающегося человека”.