Письма и дневниковые записи за другие даты
Продолжаем публикации в рамках проекта «Хроника войны в письмах и дневниках». При использовании текстов обязательна ссылка на наши сборники. Обращаем внимание, что в сборниках к публикуемым письмам даны дополнительные пояснения, сноски, комментарии и иллюстрации.
Шейнфельд Гдалий Самойлович (1908–1941). Родился в местечке Славута Волынской губернии (ныне — Хмельницкой области, Украина) в многодетной семье. Родители погибли в погромах 1918 года. Окончил военно-морское училище. Служил в Кронштадте политруком на кораблях Балтийского флота. Накануне Великой Отечественной работал начальником отдела кадров и секретарём парторганизации комбината в Киеве.
В первые дни войны ушёл на фронт добровольцем, но вскоре был отозван из армии и направлен руководить эвакуацией своего комбината. Эту работу завершил к началу сентября 1941 года, но самому выехать из города не удалось. Пропал без вести в боях под Киевом в районе села Борщи.
Письма Г. С. Шейнфельда написаны в последние недели обороны Киева, с 26 августа по 1 сентября 1941 года, и адресованы жене, Броне Наумовне Шейнфельд, эвакуированной в первые недели войны вместе с двумя детьми в город Рузаевка Мордовской АССР (ныне — Республика Мордовия). Здесь у неё родилась дочь.
Письма и фотография переданы дочерью Г. С. Шейнфельда — Б. Г. Мостовой и внучкой — Т. Вишневецкой (Израиль). Перевод с идиш Б. Г. Мостовой и Л. Г. Ременник.
26 августа 1941 г. Киев
Любимая и родная мамухинька!
Когда бы я знал, что ты делаешь, как пережила этот тяжёлый путь и что делают мои любимые детки, я бы мог успокоиться. Сегодня из города я отправил тебе телеграмму и открытку. Я так часто пишу — может, что-нибудь прибудет. Несколько раз я тебе писал, что, возможно, мы с тобой скоро увидимся. Дело в том, что я перевожу комбинат в другое место. И ещё завод. Сразу, как я закончу работу, я должен прибыть в Москву, отчитаться о моей работе. Я верю, что нарком даст мне возможность поехать к вам и вас устроить. <…>
Я не представляю себе, как вы устроились без денег на чужбине. Пишите мне обо всём. В Киеве из наших никто не остался, кроме Аниной мамы с её сестрой. Я был у них несколько раз. Они бы тоже куда-нибудь уехали, но не имеют возможности выбраться, а я могу им помочь только с эшелоном, на что они пока не согласны.
Мои любимые! Если бы вы знали, как я скучаю по вам. Кроме работы (очень напряжённой по многим причинам) ничего не осталось. Я живу на комбинате вместе с Дзабановским. С нами был Савченко, так он уже сейчас в армии. Ты должна пережить тяжёлый момент, Белочку нужно послать в школу. Идёт зима, у вас нет тёплой одежды. Я не знаю, как вы справитесь без моей помощи. Пишите мне обо всем.
На какой работе Гинда? Что делает Миша? Как он сейчас освобождён? Как себя чувствует Гершунька маленький? Что делает Дина? Я несколько раз заходил в её парадное, расспрашивал о Мише. Соседи сказали, что в квартире никого не осталось. Так что о Мише я ничего не знаю. <…>
Я хочу, чтобы вы ничего не принимали близко к сердцу. Мы должны сейчас быть здоровыми, чтобы мы скорее победили врага, тогда мы будем иметь всё. По-другому не нужно абсолютно ничего, и то, что мы имеем, получается тоже лишнее.
Мамухинька! Ты спрашиваешь в письмах о моём настроении. Если любишь и так тесно привязан к жене и деткам, и не знаешь, где и как они живут, не может быть очень хорошего настроения. Я стараюсь, чтобы на работе и на всём другом, что касается моей деятельности, плохое настроение не отражалось. <…>
Напишите мне, дошли ли переводы на 400 рублей из Иваново, 600, 700 и 500 из Киева. Я использовал все возможности; вам послал, чтобы вы имели возможность устроиться. Будьте мне все здоровы. Я вас всех люблю и скучаю за вами. Много поцелуев от вашего дяди, брата и друга Гдали.
«Сохрани мои письма…». Вып. 1. М., 2007. С. 95–96.
Гурович (Коган) Шифра-Двойра (Дора) Борисовна (Боруховна) (1893–1941). Родилась в Бессарабской губернии (ныне — Республика Молдова). Тётя известного поэта Павла Когана. Служила сестрой милосердия во время Первой мировой войны. Окончила медицинский факультет Киевского университета. До конца августа 1941 года работала детским врачом в Киеве. С сентября 1941 года — в 277-м медсанбате (6-я армия Юго-Западного фронта). Военврач 3-го ранга. Попав в окружение, вернулась в Киев. Погибла в Бабьем Яре с сестрой — Баей (Бетей) Коган.
Письма Ш.-Д. Б. Гурович из Киева адресованы в Харьков сыну — Виктору Иосифовичу Гуровичу (1920–1989) и его жене — Тубе Моисеевне Гринберг (1919–1997). Супруги были студентами Киевского медицинского института (ныне — Национальный медицинский университет им. А. А. Богомольца). Летом 1941 года они были эвакуированы вместе с институтом в Харьков, осенью 1941 года — в Челябинск. После войны жили в городе Липецке Воронежской обл. (ныне — областной центр).
Копии писем переданы внуком Ш.-Д. Б. Гурович — П. В. Гуровичем (Реховот, Израиль).
26 августа 1941 г.
Дорогой мой мальчик!
Вчера я получила твою открытку от 22/VIII. В ней ты откровенно пишешь о создавшемся для вас положении. Такие открытки нужно направлять на адрес Баи. Вообще всё направляй туда. Писать надо менее [откровенно]. С трудом добилась освобождения из б[ольни]цы. С этой бригадой выехать не могу, т. к. Т. отказывается взять (говорить с ним об этом не стоит). Как сейчас обстоит с выездом поездом, ещё не знаю. Сильно боюсь, что меня не пустят в Харьков.
Вообще же, в последние недели в б[ольни]це произошли изменения в смысле оплаты дежурств (раньше обстояло неплохо), и потому заработок мой сейчас доведён до минимума. Когда я посчитала, то буквально не знаю, как быть. Предположим, что в Х[арьков] доеду, а дальше? Уверенности, что найду работу, тоже никакой. Я понимаю, что вам самим некуда деваться. Куда денусь я? Меня всегда пугало, что может наступить момент, когда я окажусь бессильной помочь тебе (не только материально), и, кажется, самое страшное для меня наступило. Я боюсь, что вместо помощи могу обременить вас. Здоровье моё тоже немного ухудшилось. На чью-нибудь помощь, чуткость и т. д. теперь надеяться не приходится.
С Бетей тоже беда. Ехать она не хочет, и, если хочешь, она права. Куда её взять? Оставлю ей немного денег, продукты, которые есть, но ведь это — ничто. <…> Мне кажется, что в таком положении надо держаться, если это возможно, коллективно и в смысле отъезда (говорю о вас). Ты всё просил подробно написать, но чем подробнее, тем, как видишь, неопределённее. Буду пытаться выехать.
Не волнуйся, не надо часто ходить на эвакопункт, потому что всё это проблематично. С б[ольни]цей ещё окончательно не рассчиталась. Телеграфно вышлю несколько рублей. Всё может быть — пусть у вас будет эта незначительная поддержка. Что ещё? Кажется, всё. Горячо обнимаю и приж[имаю] к сердцу тебя, Тусю. Мама. <…>
«Сохрани мои письма…». Вып. 5. М., 2019. С. 125, 127.
Копелев Александр Зиновьевич (Залманович) (1915–1941). Родился в Киеве в семье учёного-агронома. В 1930-е годы с семьёй переехал в Москву. Учился в Московском химико-технологическом институте (ныне — Российский химико-технологический университет), работал на Краснопресненском заводе лаков и красок. В октябре 1939 года, не успев окончить аспирантуру, был призван в РККА. Служил в 3-м запасном, затем в 272-м корпусном артполку. На фронте с июля 1941 года. Пропал без вести под Киевом осенью 1941 года. Его имя увековечено на памятной доске в фойе РХТУ и на памятнике «Менделеевцам — защитникам Родины».
Перед взятием Киева Александр успел навестить в городе дедушку, Янкимана Моисеевича Копелева, бабушку, Веру Ицхаковну Копелеву (Богданову), и тётю Роню Клубман (Копелеву). Все они погибли в Бабьем Яре.
Старший брат Александра — Лев Копелев (1912–1997) — известный литературовед-германист и правозащитник. В годы войны посредством громкоговорителей вёл агитационные передачи для противника, составлял листовки на немецком языке. Преподавал курс германской культуры военнопленным в «школе немецкого антифашиста». 6 марта 1945 года в качестве парламентёра убедил сдаться многотысячный гарнизон крепости Грауденц. В 1945 году майор Лев Копелев был приговорён к 10 годам лагерей за якобы сочувствие к врагу.
Письма Александра Копелева, его родных из Киева и адресованное ему письмо от 29.06.41, вернувшееся обратно в Москву, сохранились в виде диктофонных записей, надиктованных его братом Львом. Они оцифрованы и переданы в Центр «Холокост» падчерицей Льва Копелева — М. Н. Орловой (Москва).
Письмо Рони Клубман из Киева брату Залману Копелеву в Москву
26 августа 1941 г.
Зёмочка, родной!
С великой радостью посылаем тебе и Соне с Надей эти строчки, полчаса тому назад написанные Сашенькой. С 1 и 2 августа от него не было сведений. Мы потеряли голову от тревоги. Я ходила по разным местам, разыскивала его. Папа однажды бежал за грузовиком с ранеными — ему почудилось, что там Саша. Я послала ему две посылки через радиовещание на фронт, и только сегодня, 26 утром получила от него письмецо, о котором тотчас же телеграфировала тебе и Соне. Через час явился сам Сашук, к нашей неописуемой радости. Оказывается, он несколько раз писал — мы не получали. Мы ему писали и его командиру на Юго-Западный фронт — он от нас не получал.
Сашенька прекрасно выглядит: бодрый, бравый, такой молодец. Был у нас с товарищем. Обещал держать с нами связь. Он в хороших условиях, питается прекрасно. От всего, что мы ему предлагали, отказывается. Словом, после радостной вести от Пони, это наша самая большая радость. Я даже завтра иду в кино.
Миша с семьёй добрался до Саратова. Мы рады, что он туда добрался, там спокойней, есть возможность продлить лечение, но это стоило нам массу здоровья.
Будь здоров, родной наш, и спокоен. Передай привет Сонюре, Наде и птенцам. Береги себя.
Целую, Роня.
Сашук очень спешил, и потому написал так мало.
«Сохрани мои письма…». Вып. 6. М., 2021. С. 21, 27.
Сигал Михаил (Моисей) Петрович (1920–1944). Родился в городе Бар Подольской губернии (ныне — Винницкой области, Украина). В семье его звали Мусей. Окончил три курса исторического факультета Одесского педагогического института (ныне — Южноукраинский национальный педагогический университет).
Призван 25 июля 1941 года, зачислен курсантом в Полтавское военное тракторное училище (ПТУ), вместе с ним эвакуирован в город Пятигорск Орджоникидзиевского (ныне — Ставропольского) края. В числе курсантов училища участвовал в боях на Северном Кавказе. По окончании училища — младший воентехник 781-го артполка 215-й стрелковой дивизии. Награждён орденом Красной Звезды (1944).
В декабре 1944 года дивизионный автомеханик младший лейтенант М. П. Сигал был тяжело ранен на 3-м Белорусском фронте в ходе боёв в Восточной Пруссии. Умер от ран 17 декабря (по другим сведениям — 27 декабря), тело было вывезено для захоронения на территории СССР в город Кудиркос-Науместис ЛитССР (ныне — Литовская Республика).
Семья М. П. Сигала — мать, Берта Моисеевна Сигал (Маргулис), отец, Пётр Соломонович Сигал и младшая сестра Роза (1928 г. р.) — после оккупации Бара была помещена в Барское гетто. Летом 1942 года семья совершила побег. Вскоре бежавшие потеряли связь друг с другом; мать была схвачена и убита, отец укрыт в Баре местным жителем Антоном Ивановичем Новаком, их дочь Роза бежала в соседнюю деревню Мытки, находившуюся в румынской зоне оккупации, где её укрывала друг семьи — Марина. Там Роза, скрывая национальность, работала уборщицей в румынской жандармерии. После освобождения Винницкой области в конце марта 1944 года Роза вернулась в Бар, где воссоединилась с отцом. Через несколько дней после этого через Бар прошла часть, в которой служил М. П. Сигал, — он успел остановиться у отца и сестры, посетил могилу матери.
Дневник М. П. Сигала за 1941–1942 гг. (в форме записной книжки) содержит посвящение его девушке — Александре Фёдоровне Железной, учившейся с ним в одном институте.
Копии дневника и писем и фотография переданы Р. П. Каплан (Москва).
26 августа 1941 г.
Уехали на Сев[ерный] Кавказ.
26 августа 1942 г.
В город в тыл нам ворвалось 15 немецких танков. Там идут бои. Итак, все пути для нас закрыты. Остается сражаться с клятыми гадами до последней капли крови. Для многих из нас это будет боевое крещение — притом последнее. Выхода отхода уже нет. Шурочка, мне 21 год 6 месяцев 11 дней. Я окончил 3 курса Пединститута и почти окончил Полтавское тракторное училище, эвакуированное в Пятигорск.
«Сохрани мои письма…». Вып. 5. М., 2019. С. 89–90, 91, 98.
Шварцман Матвей (Мордехай) Измайлович (1912–1943). Родился в селе Рыжановка Киевской губернии (ныне — Черкасской области, Украина). В 1937 году окончил Ростовский университет (ныне — Южный федеральный университет), был оставлен на кафедре физики, преподавал теорию механики и теоретическую физику.
В августе 1941 года вместе с женой, Раисой Михайловной Даниловой, эвакуировался в город Магнитогорск Челябинской области. Там 8 декабря 1941 год родился их сын Михаил. М. И. Шварцман работал доцентом в Магнитогорском горно-металлургическом институте (ныне — Магнитогорский государственный технический университет), готовился к защите кандидатской диссертации. В мае 1942 года призван в РККА. Рядовой. 19 января 1943 года погиб в районе города Старый Оскол. Захоронен в городе Острогожск Воронежской области.
Письма М. И. Шварцмана жене и сыну в Магнитогорск представляют собой сочетание письма и дневника. Копии писем и фотография переданы сыном — М. М. Шварцманом (Ростов-на-Дону).
26 августа 1942 г.
Из всех меня окружающих, к моему удивлению, я получаю писем меньше всех — только одно письмо — не густо. Значит, ты ещё не поняла, что значит письмо для людей, находящихся на фронте. Ну ладно, это твоё дело, писать или нет. Однако в Челябинске я был счастливым. Привет, а-Микушку. (Он, как будто все слова пишет с буквы — а).
Ты запаслась к зиме. Теперь постарайся сохранить запасы — достань замок, ключ. Возможно, это удастся достать на рынке. Ты говоришь, что вещи упали в цене. Если это так, то постарайся придержать их к тому времени, когда тебе будет выгодно продать или, в крайнем случае, меняться. Вообще, устраивай свою жизнь без горячки, не делай обычной ошибки — устраиваться временно, в надежде на скорые переменны. <…>
Я перевожу трофейные письма и вспоминаю, что Толстой писал: «Все счастливые семьи — счастливы одинаково; все несчастливые — несчастливы по-своему», — думаю, он не совсем прав. Бывают моменты, когда весь мир несчастен одинаково. Все письма — грустны и преисполнены самых мрачных надежд. (Сейчас посмотрел, как ужасно написано [моё] письмо. Это очень соответствует неясной ситуации в моей судьбе).
Жду писем. Может быть, когда ты получишь это письмо, я буду писать другие письма. И все, кто с нетерпением ждут приближения нашей Победы, вздохнут облегчённо и ещё сильнее бросятся добивать коричневую мразь.
Матвей.
P. S. Постарайся прислать [фото]карточку Микушка.
«Сохрани мои письма…». Вып. 6. М., 2021. С. 163, 174.
Резник Яков (Ёхн) Иосифович (1912–1979). Родился в селе Красностав Волынской губернии (ныне — Хмельницкой области, Украина). В РККА — с 23 июня 1941 года. Гвардии ефрейтор, служил в ветеринарном лазарете 6-й гвардейской кавалерийской дивизии. Награждён медалями «За боевые заслуги» (1944) и «За оборону Сталинграда» (1943). После войны жил в городе Славута Каменец-Подольской области УССР (ныне — Хмельницкой области, Украина).
Почти вся семья Я. И. Резника была убита в Красноставе: отец — Иосиф Эзрович Резник (1888–1941), мать — Хава Исроэлевна Резник (Зингер) (1890–1941), брат Хаим (1925–1941), сестра Малка (1927–1941). Здесь же убиты его трёхлетняя дочь, жена Блюма (1914–1941) и родители жены — Беня и Ривка Харбаш. Они погибли в числе более чем 700 евреев, расстрелянных и закопанных живыми в землю 28–29 августа 1941 года.
Братья Я. И. Резника, Борис (Бенцион) (1922–1997) и Эзра (1917–1941), сражались на фронте. Сестра Фира (Эстер) (1922–2012) до войны жила в городе Овруч Житомирской области УССР у старшего брата — Беньямина (1910–1941). Беньямин с женой и тремя детьми погиб в оккупированном Овруче. Фира эвакуировалась в село Усады Татарской АССР (ныне — Республика Татарстан). После войны жила в селе Маяки Одесской области УССР, вышла замуж за фронтовика Я. И. Пинтеля (1920–2001).
Публикуемое письмо (перевод с украинского) — ответ бывших соседей, Марии Бойко и Натальи Панасюк, на запрос Я. И. Резника о судьбе родных.
Копия письма и фотография переданы внуком Фиры Резник — Л. Геером (Нью-Йорк, США).
26 августа 1944 г.
Здравствуйте, уважаемый Яша!!!
Прежде всего, позвольте передать Вам привет и пожелание всего наилучшего в Вашей ежедневной жизни. Привет от Панасюк Наташи, мы вместе с ней пишем Вам письмо. Письмо Ваше получила, за которое Вам благодарна; вместе с тем хочу сказать Вам, что я тоже на Вас обижаюсь, потому что на Ваше последнее письмо, в котором я описала всю судьбу Вашей семьи и родных, я больше как два месяца назад ответила, где описала про всю судьбу Вашей семьи и родных, а Вы того письма не получили, и потому не верите, что я написала.
Про то, что я написала Вам, знает даже Голотюк Ф. и Власюк Р., потому что то, о чём я и сама не знала, как было, так они мне рассказывали, а я подробно написала Вам. Вот уже второй раз, а может, даже не во второй, а больше, напишу Вам все подробности. Это была печальная картина, но правду скрыть я не могу.
В [августе] месяце, когда немецкие бандиты оккупировали наше местечко, немцы приехали на машинах к нам в село (это было в 5 часов утра) и окружили наше село, не пускали никого из села и в село, заходили в каждый дом, где жило еврейское население, насильно выгоняли, били и вели под винтовками всю семью прочь с малыми детьми на двор и запирали в наш бывший клуб. Тогда же немец зашел и в Ваш дом, забрал Вашу жену Блюму с ребенком, тёщу и сестру Эстру [Малку — Сост.], погнал их в клуб и запер их там со всеми еврейскими семьями. А тесть Ваш в то время прятался, и немец его не нашёл. А родителей Ваших и сестру тоже забрали и погнали в Гутенский лес, который находится недалеко от Красностава (в Красюкове), где все они были расстреляны и похоронены в одной яме [число пропущено. — Сост.] человек, там же и Ваши родные.
После того, как погнали всех в лес, Ваш тесть Беня вышел во двор, сел рядом со своим домом и плакал. В тот момент шёл Денис с винтовкой и забрал его. Холостой тоже прятался, так он нашёл и Холостого, забрал вместе с Вашим тестем, сам повёл их на еврейское кладбище и сам расстрелял их обоих. Такова судьба Ваших родных.
Теперь напишу, как расправились с проклятым бандитом Денисом. В то время 13 января 1944 г., когда пришли наши, его в первый же день арестовали, помучили немного, а потом его судил полевой суд в нашем селе. Так на суде его спрашивали: «Сколько ты убил евреев?», а он ответил: «сколько б я ни убил, дайте мне сейчас винтовку, я столько же убью». Его приговорили к смерти и повесили в центре города у трибуны, где он провисел 5 суток.
На этом мы будем заканчивать. Пишите нам, я всегда отвечаю Вам на Ваши письма. Приезжайте к нам. Ваш дом стоит в целости, в нем живёт Андрийчук Параска Антоновна (сучка). Может, Вы её не знаете, так спросите моего брата или Панасюка, и они Вам скажут. Передайте привет Панасюку и моему брату. Пишите, может быть, Вас что-то ещё интересует, я дам ответ.
Привет от Панасюк Наташи Вам и Панасюку С. Это мы вместе обе писали письмо, и посылаю Вам заказным. Я волнуюсь, и просто мне обидно, что я Вам написала, а Вы или не получили моё письмо, или я просто не знаю, в чём дело. А я говорю Вам честно, что на все письма, которые я получила от Вас, я дала ответ. Не знаю, отвечает Власюк Р. или нет. Жду ответа.
«Сохрани мои письма…». Вып. 6. М., 2021. С. 311–313.