Письма и дневниковые записи за другие даты
Продолжаем публикации в рамках проекта «Хроника войны в письмах и дневниках». При использовании текстов обязательна ссылка на наши сборники. Обращаем внимание, что в сборниках к публикуемым письмам даны дополнительные пояснения, сноски, комментарии и иллюстрации.
Цемехман Михаил Абрамович (1903–1941). Родился в Мстиславле Могилёвской губернии (ныне — Могилёвской области, Республика Беларусь). Перед войной жил в Москве, до апреля 1941 года работал в Моссовете, затем — начальником производственно-технического отдела «Электротрансстроя». Батальонный инженер III ранга.
Ушёл на фронт 4 июля 1941 года в составе 3-го полка 9-й Кировской дивизии народного ополчения Москвы. Пропал без вести в октябре-ноябре 1941 года (официально признан пропавшим в ноябре 1943 года).
Письмо М. А. Цемехмана адресовано жене, Софии Константиновне Цемехман, дочери Людмиле и сыну Владимиру в Москву. С. К. Цемехман с дочерью Людмилой 19 июня 1941 года приехали в Западную Белоруссию навестить родственников. 23 июня им удалось уехать. На товарных поездах, а частично пешком через Барановичи — Минск — Борисов — Сухиничи они вернулись в Москву 5 июля 1941 года.
Копия письма и фотография переданы дочерью М. А. Цемехмана — Л. М. Дубасовой (Москва).
4 августа 1941 г.
Здравствуйте, дорогая и любимая жёнушка и любимые мои детки Люсенька и Вовочка.
Спешу уведомить вас, что я жив и здоров, чего и вам желаю. Не дождавшись ваших писем, я вновь пишу вам письмо. Первого августа я деткам послал открытку в честь открытия учебного сезона в средних школах. Я живу по-прежнему неплохо. Часто меняю место ночлега. Квартир я сменил очень много. Все они были комфортабельными; я могу назвать вам несколько адресов таких квартир: в крупном лесу под большой сосной — там много света и свежего воздуха; в мелком кустарнике среди кочек на мягкой пушистой траве, на мшистой поверхности высохшего болота среди редких кустов и, наконец, в стогах сена на зеленых лугах. Везде наша советская земля встречала нас гостеприимно.
Несмотря на то, что много хожу и работаю, на частую перемену ночлега, на переменчивость погоды, я себя чувствую здоровым. Пропали у меня все московские болезни. Я уже больше не страдаю от насморка, и поясница перестала болеть — чего я больше всего опасался, а что будет дальше — увидим.
Сообщаю вам некоторые новости. На днях фашистов сдвинули. Сперва они отступали, а затем они стали бежать. Фашистов крепко турнули. Надеюсь, что скоро наступит крепкий перелом, и тогда они побегут так, что своих не узнают. Вера в нашей победе у нас огромная. Вы можете жить спокойно в Москве. Москву фашистам не видать никогда.
Будьте здоровы, крепко вас целую. Ваш муж и папа Миша. Пишите чаще, адрес старый. Действующая Армия. Полевая почта 931, 3-й стрелковый полк, 1-й батальон. Батальонному инженеру 3-го ранга Цемехману М. А.
«Сохрани мои письма…» Вып. 2. М., 2010. С. 50–51.
Фарбер Исаак (Иче) Мордухович (? — 1941) и его жена — Фарбер Сима Абелевна (? — 1941) — жили в деревне Холочье Чечерского района Гомельской области БССР (ныне — Республика Беларусь). И. М. Фарбер работал начальником почты. В начале войны супруги переехали в деревню Дудичи Минского (ныне — Пуховичского) района Минской области и поселились у старшей дочери — учительницы Александры Исааковны Фарбер (в письмах — Шура), у которой было четверо детей (Валерик, Вова, Галя, Соня) в возрасте от 1 до 5 лет. Все они были расстреляны оккупантами.
Публикуемое письмо Симы Фарбер адресовано Сыну Семёну и его жене Юлии, проживавшим в городе Чирчик Ташкентской области УзССР (ныне — Республика Узбекистан).
Копия письма передана племянником И. М. Фарбера — И. А. Фарбером (Москва).
4 августа 1941 г. [деревня Дудичи]
Мои дорогие! Сёма и Юля!
Ваше письмо от 18/07 мы вчера получили. Мы живы и здоровы, находимся с Шурой в деревне, где она работает. Перебрались после того, как бомбили Холочье и сгорела почти вся деревня, хотя почта осталась цела; но жить там невозможно, сгорел с/с и кругом нас ещё много домов. А из домов, которые не сгорели, тоже выбрались, и там — ни живой души. Переехали к Шуре, во-первых, чтобы было ей веселее и легче, во-вторых, тогда было здесь спокойнее, но теперь и здесь тревожно, потому что фронт близко, и не знаю, сумеем [ли] здесь усидеть. Думали ехать куда, [но,] во-первых, папу не освобождают от работы, во-вторых, куда ехать? И как ехать с малыми детьми?
Как рассказывают, в дороге люди умирают от бомб и голода, так что [что] бог даст, то и будет. Пока мы сыты, корова у нас, и хлеба тоже ещё есть на неделю. Ильюша после экзаменов приехал домой, и был у нас до 19/07, и ещё помогал перебраться к Шуре; 19/07 он был в Гомеле и узнал, что институт эвакуируется и берёт [с] собою студентов в Свердловск. Он очень обрадовался, что попал в этот день и не опоздал; прибежал из Гомеля домой и взял свои вещи, и мы уже отправили его подводой обратно в Гомель. 2/08 мы получили от него открытку из Брянска. Писал он 21/07. Два дня они сидели в поезде в Гомеле, пока он пишет, [что] дорога хорошая, — дай бог, чтобы было дальше хорошо.
От Юды, Оли и Толи писем нет; я даже сомневаюсь, живы ли они. Получили два письма за это время из Москвы от Сони; она тоже спрашивает у нас, может быть, мы знаем что-нибудь и[з] Минска и от Юды. Этим кончаю.
Прошу тебя, Сёма! Не оставляй Ильюшу; мы ему помочь теперь не можем и на остальных детей тоже не надеемся. Дай бог, чтобы ты был дома, и [ты] должен ему помочь; я думаю, что он тебе напишет по приезде на место. Будьте здоровы и счастливы, и желаю Юле лёгкие роды. Всего хорошего желает вам ваша мама. Посылаем вам письмо от Толи, которое только что получили. Горячий привет от меня. Мама написала обо всём. Будьте здоровы. Шура.
«Сохрани мои письма…». Вып. 5. М., 2019. С. 113, 115–116.
Пасков Яков (Янкев-Ицхок) Г. (?–1942). Жил в городе Стародубе Орловской (ныне — Брянской) области. Работал столяром и слесарем. После оккупации города вместе с женой Саррой, дочерью Хаей, семьями старшего сына Самуила (Шмуэля), старшей дочери Ханы Блюмкиной и другими родственниками был помещён в гетто в совхозе «Беловщина» под Стародубом. Расстреляны в конце февраля — начале марта 1942 года.
Сын Я. Г. Паскова — Меир (Марк) — перед войной и в первые месяцы блокады работал инженером-металловедом на ленинградском заводе «Большевик» (ныне — АО «ГОЗ Обуховский завод»). Летом 1942 года командирован в Тулу. В 1943 году направлен в город Нижний Тагил Свердловской области на Уральский танковый завод № 183 им. Коминтерна (ныне — Научно-производственная корпорация «Уралвагонзавод» им. Ф. Э. Дзержинского). Его жена — Фаня Шапиро, врач детской поликлиники — 7 июля 1941 года была вывезена из Ленинграда в Ярославскую область для работы с эвакуированными детьми. С ней выехали дочь Рита (Розита) и сын Александр (обоим было по четыре года). В 1943 году семья воссоединилась в Нижнем Тагиле, в 1946 году. вернулась в Ленинград.
Письмо Я. Г. Паскова, написанное на идиш, адресовано сыну Меиру в Ленинград.
Копия письма передана дочерью М. Я. Паскова — Р. М. Гольдиной (Санкт-Петербург).
Перевод с идиш С. Шупы.
3 августа 1941 г. Стародуб
Дорогой Меир! Мы все пребываем, слава Богу, в наилучшем здоровье! А ты?
Сегодня мы получили перевод с деньгами, за который мы очень благодарны. Желаем тебе и твоему семейству всего хорошего. Чтоб вам дожить до наших лет и получать от ваших детей хорошие подарки и хорошее обхождение.
На твоё письмо, которое ты прислал в 7-м месяце, я вчера послал тебе ответ. Я написал тебе обо всём подробно. У нас всё по-старому. Работы мало, ибо мир растревожен. Урожай в этом году очень хороший. Только бы настал конец войне, всё бы шло как следует.
Пиши нам чаще, хоть открытки. Ибо мы рады, когда приходит письмо, что всё в порядке. О Шмуэле и его семействе и о семействе Ханы я тебе уже написал в той открытке. Передавай в твоём письме привет от нас Фане с детьми. Целуем их издалека. Твой отец Янкев-Ицхок.
«Сохрани мои письма…». Вып. 5. М., 2019. С. 122–123.
Мостов Семён Пейсахович (1917–2007). Родился в городе Дрисса Витебской губернии (ныне — Республика Беларусь). В 1939 году направлен рядовым в 101-й понтонный батальон 101-й танковой дивизии.
Войну начал на Западном фронте в июле 1941-го года. В сентябре 1941 года — политрук роты, затем помощник начальника политотдела, комсорг полка, заместитель начальника по политической части 9-го гвардейского артиллерийского полка 283-й стрелковой дивизии 3-й армии 1-го Белорусского фронта. Воевал на Брянском фронте, освобождал Украину, Польшу, Восточную Пруссию. Закончил войну в Берлине. Гвардии майор. Награждён четырьмя орденами, дважды был ранен. Уволен в запас в феврале 1946 года. После войны жил в Москве. Впоследствии уехал в Израиль.
На фронт ушли пять братьев Мостовых: Семён, Шлёма, Хацкель, Илья, Лейба. В 1941 году Хацкель пропал без вести, Илья и Шлёма погибли.
Семён Мостов вёл дневники с начала войны и до января 1946 года.
Подлинник дневника передал сын — И. С. Мостов (Израиль).
4 августа 1941 г.
День прошёл спокойно. Вечером на наших глазах зенитчики сбили фашистский самолёт.
4 августа 1944 г.
Начались бои по форсированию реки Нарев. Вернулся из МСП Соколов. Бой очень тяжёлый, ибо противник сконцентрировал большие силы и технику. К тому же ширина поймы реки 3 км.
«Сохрани мои письма…». Вып. 3. М., 2013. С. 77–78, 86.
Нирман Григорий (Гирш) Аронович (1922–1943). Родился в городе Дубровно (ныне — в Витебской области, Республика Беларусь). В 1941 году семья Нирман — мать Геня Марковна, братья Григорий, Михаил (1925–1998) и Юлий (1938–2014) — эвакуировалась из Дубровно в Казань к родственникам. Отец, Арон Евелевич Нирман, погиб в оккупированном Дубровно в декабре 1941 года.
Григорий Нирман работал грузчиком в ремонтно-строительной конторе (сентябрь 1941 года — март 1942 года). В РККА — с марта 1942 года. До отправки на фронт в декабре 1942 года работал на строительстве и ремонте ж/д путей. Красноармеец 244 стрелковой дивизии. Погиб в бою у села Вязовок Днепропетровской области (Украина) 27 февраля 1943 года.
В 1943 году на фронт ушёл брат Г. А. Нирмана — Михаил Аронович (Аркадьевич) Нирман — рядовой 18-го отдельного мотоциклетного Демблинского батальона 12-го танкового корпуса 2-й гвардейской танковой армии. Награждён орденами Красной Звезды и Славы III степени. Был представлен к званию Героя Советского Союза в мае 1945 года.
Письмо Г. А. Нирмана адресовано матери, братьям и другим родственникам в Казань.
Письмо и фотография переданы братом Г. А. Нирмана — Ю. А. Нирманом и племянником — А. Ю. Нирманом (Санкт-Петербург).
[не ранее 4 августа 1942 г.]
Здравствуйте, Мамаша, Миша, Герка, и умненький хорошенький мой братик Юличек, и многоуважаемые мне дядя Евсей, тётя Сара и ваши детки!!! В первых строках моего письма я вам могу сообщить, что я жив и здоров, чего и вам желаю в вашей дальнейшей жизни.
Меня очень волнует, почему я так долго не получал письма от вас. Хотя, может быть, я их и не успел получить, ибо насколько вам известно, я в последнее время жил в Подъячевке, а потом меня опять переправили в Стары[й] Тукнум, то есть жил я между Тукнумом и Подъячевкой в поле в шалаше, мне там неплохо было, питался я там очень хорошо, хлеба ел вдоволь, и к хлебу тоже было чего кушать. Короче говоря, жил я там очень хорошо, ибо у меня был там большое знакомство и большой блат.
30 июля нам была военная комиссия, я её тоже проходил, и признали меня «годен к нестроевой», то есть остался так же, как было раньше, потому в 114-й статье пункт «в» 184-й приказ, и поэтому меня оставили в распоряжение НКПС (ж. д.), то есть остался <…> при этом же самом строительстве <…>, работал всё время, а многих взяли в армию и на фронт.
04.08.42 г. нас отправили из Тукнума в сторону Ульяновска <…>. На 31-м километре прокладываем новый путь ж. д., работа бывает лёгкая и тяжёлая, приходится таскать рельсы и шпалы, насыпать балласт, одним словом, бывает по-разному легко и тяжело, сами понимаете. Живём мы в поле в шалашах, которые сами сделали, может быть, нам скоро привезут палатки, деревень вокруг нас нет, только говорят, что за 10-12 километров есть маленькие деревни. Но там также всё очень дорого и ничего не продают и не меняют.
С водой здесь очень плохо, приходится доставлять её из-за 8-6 километров на лошади, и поэтому зачастую приходится ходить неумытым. Ванны здесь также нет, мы уже больше месяца не были в бане, все товарищи завшивились, но я ещё пока обороняюсь от них, но надеюсь, что в скором будущем и у меня такое будет, ибо при таких условиях жизни, в которых мы сейчас находимся, так это совсем неудивительно, и очень плохо тем, что нам, пожалуй, здесь придётся пробыть до зимы в такой уж, знаете, без бани, и в шалашах или в палатках сейчас уже спать ночью становится холодно, и поэтому приходится спать в верхней одежде. Хотя нам обещают, что выдадут второе одеяло, обещают дать мне ботинки хорошие, которые будут стоить 85 руб. и спецовку (костюм брезентовый) и матрас. Если всё это получить, то очень хорошо будет, я надеюсь, что мы это получим, и вообще думаю, что в дальнейшем наша жизнь здесь улучшится, ибо в дальнейшем так жить невозможно.
Питают нас также неважно, вернее, плохо, но относительно питаться пока ещё хорошо. Мне удается кое-что… доставать по блату из питания, а если пришлось [бы] жить на одном пайке, я не знаю, чего бы было со мной. Так что, дорогая моя Мамочка, я Вас очень и очень прошу, чтоб Вы о мне нисколько не беспокоились, ибо я ещё живу лучше, как мои товарищи, и нахожусь в тылу, а не на фронте. Это надо очень глубоко учитывать.
Ваше письмо я ещё успел получить, в котором Вы писали, что тов. Р. [погиб на] фронте. Мне это очень жалко, мне [в] это прямо не хочется верить, всё-таки был хороший зав[едующий] типографией. Но ничего не поделаешь, там не только такие гибнут. Жалко мне и дядю Зяму, что пропал он, и вообще всех, которые там находятся в живых и мёртвых, это всё наделал проклятый Гитлер. Советский народ ему никогда не простит. <…>
Сохрани мои письма… Вып. 4. М., 2016. С. 140–141, 144–145.
Френкель Ефим Лазаревич (1901–1943). Родился в городе Конотопе Черниговской губернии (ныне — Сумской области, Украина). Участник Гражданской войны. Работал на авиазаводе в Москве. Перед войной был осуждён, наказание отбывал в городе Рыбинске Ярославской области.
В Красной Армии с декабря 1942 года. Воевал на Брянском и Западном фронтах. Награждён орденом Красной Звезды (1943). В октябре 1943 года старший сержант, командир пулемётного расчёта 1262-го стрелкового полка 380-й стрелковой дивизии Е. Л. Френкель пропал без вести.
Письма Е. Л. Френкеля адресованы жене, Песе Ароновне (1900–1971), и дочери Татьяне (род. 1930) в эвакуацию в Арзамас, затем в Москву.
Копии писем и фотография переданы правнуком Е. Л. Френкеля — О. М. Скапенкером (Москва).
4 августа 1943 г.
Мои родненькие!
Вчера поздно вечером получил твоё и Сонино письмо, меня оно очень обрадовало, ибо давно от вас не получал писем, а перед полученным письмом все сутки ужасно болело сердце, и чёрт знает, что оно хочет, отдыху, покоя.
Так, пожалуй, ещё рановато, передышки не мешало бы, но, увы, сейчас наступаем и днями падёт [Орёл], немец бежит, но, сволочь, сжигает сёла и деревни, но это его не спасёт.
Некоторое время нахожусь километров 5 от передовой в охране подразделения большого масштаба, своими пулемётами охраняем небо от вражеской авиации, и последнее время здесь совсем спокойно, вдали только слышны раскаты боя, а бомбить он, верно, здесь боится. Ибо наши соколы в небе сейчас хозяева, и сердце радуется, когда их стаи гордых краснознамёнцев вылетают в сторону врага.
Сейчас отдыхаю, готовлю сам себе пищу, ибо решил получать сам себе с друзьями сухой паёк, дают очень много хорошего, жиров очень много, и выходит пища хоть куда, и, к тому же, ежедневно получаем водочку, так что поживаем. Ребята во взводе у меня хорошие, главное, не боятся бомбёжки и снарядов, с ними можно воевать. Только все смеются с меня, что я приказываю рыть щели и блиндажи глубже и делать их крепче, смеются, но делают.
Табачку тоже хватает, обзавёлся зажигалкой, спасибо фрицу-офицеру, очень удобная вещь, да и сапоги хорошие. Только тяжеловаты немного, много гвоздей сверх подошвы. Но ничего, зато не промокнет, а иногда приходится ходить по реке как в Москве по тротуару.
Здоровье пока хорошо, сердце понемногу перестало болеть, в [Орле], думаю, что отдохнём. Вот, мои родные, новости какие есть.
У меня над головой вертится мессер, надо пострелять, если спустится ниже, и закончить это письмо. Соне напишу после. Пиши, как здоровье твоё и дочурки. Я вам пишу очень часто. Ножичков и бумаги не посылайте, у фрицев отобрал и то, и другое. Привет всем, будьте здоровы и счастливы. Целую вас крепко-крепко, ваш Ефим.
«Сохрани мои письма…» Вып. 6. М., 2021. С. 261, 266–267.
Рудинский Евсей Яковлевич. Родился в 1921 году в городе Конотопе Черниговской губернии (ныне — Сумской области, Украина). До 10 лет жил в Крыму, с 1932 года — в Трудовой коммуне № 2 им. Дзержинского (ныне — город Дзержинский Московской области). Занимался гимнастикой у известного спортсмена Д. К. Осипова (1897–1977). Призёр соревнований. В 1940 году поступил в Мелитопольское военно-авиационное училище. Штурман. Летал на самолётах У-2, Р-5, ТБ-3 и Ли-2. С начала войны — штурман в 222-й эскадрилье связи Архангельского военного округа, служил на острове Кего под Архангельском, переправлял донесения и грузы; многократно писал рапорты с просьбой направить его на фронт. Боевое крещение принял в 1943 году на Курской дуге в экипаже пикирующего бомбардировщика Пе-2. В 1944–1945 гг. — штурман Пе-2 в 128-м бомбардировочном авиаполку 16-й воздушной армии на 1-м Белорусском фронте. Участвовал в боях в Белоруссии, Польше, в апреле 1945 году совершал боевые вылеты на Берлин. Награждён орденом Красного Знамени (1945), медалями «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина». Служил в ВВС до 1951 года. В 1982–1995 гг. — секретарь Президиума Совета ветеранов 16-й ВА. Майор в отставке. Живёт в Москве.
Письма Е. Я. Рудинского адресованы отцу — Якову Натановичу Рудинскому (1898–1962) и мачехе — Фане Абрамовне Шполянской (1900–1950) в Москву. Копия письма и фотография переданы автором.
4 августа 1944 г.
Здравствуйте, дорогие папа и Фаня! Я давно уже не писал вам, и вы, наверное, начали беспокоиться. Всё нормально и всё в порядке, просто переезжаем на новое место и временно отозвались от своей полевой станции. По этой же причине и ваше письмо дошло до меня только лишь вчера.
Ну, а у меня ничего нового нет, за исключением к тому, что передвинулись поближе к фронту немного. Место очень хорошее: река, лес, кругом зелень и цветы. Чувствую себя отлично. Загорел так, как загорал только лишь в Крыму. Сегодня получил письмо от Софьи. Она пишет, что от вас не получила ещё ни одного письма и сильно волнуется. Больше ни от кого сейчас писем не получаю, даже Рогов что-то замолчал.
Насчёт того, чтобы побывать дома: пока ничего не выйдет. Но если же будет хоть маленькая возможность, то, конечно, я постараюсь воспользоваться ею. Летаю я в бомбардировочной авиации. Лёха жив и здоров. Передаёт вам привет. Ну, вот пока и всё. Я думаю, что когда это письмо дойдёт до вас, то Варшава будет уже наша, а поэтому поздравляю вас с новой победой Красной Армии. Привет всем. Целую крепко. Сева.
«Сохрани мои письма…». Вып. 5. М., 2019. С. 109–111.